/Окрестности/

Поднявшись он ушел в свой кабинет. Ему было все равно, что будут делать эти малолетние преступники. Как же хреново-то, - мужчину в буквальном смысле трясло. Хотелось сломать что нибудь, или ударить кого-то. Он ощущал какую-то слепую злость и ярость, умудряясь отмечать это в голове как-то отстранено и само собой разумеющееся. Кое как встав, он пошатываясь побрел в туалет освежиться. Стены как будто плясали твист, воняло чем-то протухшим и ноги были как ватные. Добредя до нужной двери и приоткрыв ее, он почувствовал характерный слабый запах. Кто-то из малолетних негодяев остался и курил травку в его общественном центре, плюя на все и вся, на все его слова и старания. Их нужно наказать.
В поле зрения Тони попал противопожарный щиток. В мозгу что-то щелкнуло. Стены перестали кружиться и уже вполне твердо мужчина подошел и взял со щитка топор. Вернулся к двери и вошел внутрь. Было тихо. Гавнюк затаился. Не сумев подавить какой-то гортанный рык, Морикомбе пошел вдоль кабинок прислушиваясь и вот - в одной из них наверняка кто-то был. Послышался шорох и из под двери выкатился мобильные телефон. Вот безрукая тварь, - не долго думая, Тони раздавил телефон кросовком. Парень внутри кабинки заорал, что уроет его. Мужчина улыбнулся и замахнувшись, опустил лезвие топора на дверь кабинки. Вытащил и опустил снова. Фанера разлеталась в щепки, а парень внутри орал не своим голосом, матерился, угрожал и умолял. Сейчас тому было все равно, как будто всегда так сдерживаемые тормоза резко отпустили все то, что накопилось внутри. Наверное это и называется слететь с катушек. Вот уже топор вонзился в плоть забившегося в угол от страха парня. Брызнула кровь, плоть была более податлива, удар за ударом превращаясь в кровавое суфле. Придурок больше не орал. Он больше никогда не будит орать. Оставалось спрятать тело и смыть слеты крови. На душе Тони стало во много раз легче.
Надо будит как нибудь повторить.